Сатира в исламском мире: традиция сквозь века
«Они что, шуток не понимают?» Этот вопрос задавался после появления датских карикатур в 2005 году и теперь, после бойни в редакции сатирического журнала «Шарли Эбдо», возникает снова.
Предполагаемые убийцы, очевидно, выразили мнение незначительного меньшинства фанатиков экстремистов, но вопрос заставляет задуматься, какова роль сатиры в исламском мире.
Сначала давайте условимся, что само понятие «исламский мир», равно как «христианский мир» или Африка, не есть что-то однозначное. Мы говорим о полутора миллиардах людей во всех уголках земного шара — разных рас, этносов, говорящих на разных языках, с разной идеологией.
Профессор религиоведения Университета Дюка Брюс Лоуренс отвечает на вопрос об исламских традициях сатиры так: «Я изучаю мусульманский мир почти полстолетия, и одним из моих любимых героев всегда был литератор IX века Аль-Джахиз.
В золотой век развития исламской музыки, изобразительного искусства и наук Аль-Джахиз изучал практически все — от зоологии до теории литературы. Он писал беспощадные социальные сатиры, а также был известен своим особенным уродством.
Высмеивал сам себя как крайне непривлекательного человека и в то же время насмешничал над „рок-звездами“ своего поколения в Багдаде, в то время — центре мусульманского мира».
По словам Лоуренса, Аль-Джахиз остается почитаемой фигурой в исламской литературе, но не потому, что он творил во славу ислама. «Он поднимал современников на смех — своих братьев по вере, каждого, кто, по его мнению, слишком заносился, какое бы положение в обществе тот ни занимал».
Шоумен XIII века
Такой поведенческий паттерн близок Азхару Усману, суннитскому стендап-комику из Чикаго. Усман, чья семья переехала из Индии, называет среди своих героев Ричарда Прайора, Джорджа Карлина и суфийского героя XIII века по имени мулла Насреддин. Усман говорит, у Насреддина был «эндикауфмановский тип личности». Он вспоминает известную историю о том, как Насреддин вел пятничную хутбу.
Мулла обращается к собранию: «Кто из вас знает, о чем я собираюсь говорить?» Ни одна рука не поднимается. Тогда он восклицает: «Ну и о чем мне говорить с теми, кто понятия не имеет, о чем идет речь?» И мулла уходит. Люди упрашивают его вернуться, обещают, что будут понятливее.
Так что Насреддин снова спрашивает: «Кто из вас знает, о чем я собираюсь говорить?» На этот раз все руки в воздухе. И тут мулла говорит: «Что же я могу сказать тем, кто уже все и так знает?» И снова уходит. И вновь толпа умоляет его вернуться: «Пожалуйста, не уходи! Поделись с нами своей мудростью!»
И в третий раз мулла спрашивает «Кто из вас знает, о чем я собираюсь говорить?» Половина присутствующих поднимает руки, а половина нет.
«Итак, — говорит Насреддин, — теперь пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает».
«Самые храбрые люди в арабском и мусульманском мире»
Согласно исследователю Брюсу Лоуренсу, высмеивать себя и свое сообщество, в том числе власть имущих, — традиция в мусульманской литературе и искусстве. «Создатели политических сатир входят в число самых больших храбрецов в арабском и исламском мире», — говорит он.
Среди таких людей Бассем Юссеф, известный как египетский Джон Стюарт. Сатира Юссефа обращалась против политиков и «Братьев мусульман», а его тв-шоу существовало два года, пока не закрылось под давлением.
Также в исламском мире существует мощная традиция политической карикатуры. В числе современных карикатуристов Али Ферзат из Сирии, высмеивавший президента Башара Ассада. В 2011 году Ферзату за его рисунки сломали обе руки, и тогда он изобразил себя рисующим на больничной койке — в знак того, что и с загипсованными руками ему есть что сказать режиму.
Но на Ферзата напали по политическим, а не религиозным мотивам. Как говорит Лоуренс, сатирическое изображение людей в порядке вещей, но не изображение сакрального — Бога, Мухаммада, других пророков и святых, которые представляются существующими в ином измерении. Их при этом множество, в том числе Адам, Моисей, Дева Мария.
Комик Азхар Усман уверен, что сохранение четкой границы между святым и светским противоречит самому комедийному кредо «ничего святого». Но ведь оно в корне противостоит и тем общечеловеческим ценностям, которыми Запад так дорожит.
«Я думаю, это честный дискурс и желал бы, чтобы он распространился во всем мире», — заключает Усман.
Он говорит, что встречает оскорбительные изображения святых, пророков и Бога с прощением. И добавляет: если вы жестко судите то, что с культурологической точки зрения может рассматриваться как сатира, то трагедия «Шарли Эбдо» вас ничему не научила.
Перевела Амина Бакыр,
www.npr.org