Депортация в смерть

Вахе Солтаханову — 83 года. Он многое пережил в своей жизни. И пережил — многих. Он был среди тех сотен тысяч чеченцев и ингушей, которых 23 февраля 1944 депортировали с родной земли.

К 9 марта 493 269 человек было отправлено в 180 эшелонах. Операцией руководил лично товарищ Берия. В один из вагонов был втиснут и подросток Ваха.

«До этого черного дня мы жили в деревне. А в семье нас было 9 — отец, мать и 7 братьев. В основном занимались скотоводством, жили дружно и в достатке.

В тот страшный день в деревню приехали вооруженные солдаты. Сказали срочно собрать вещи, и что будет эвакуация. Куда, зачем, почему — на эти вопросы никто не отвечал. А на сборы дали тридцать минут.... Успели только собрать документы и прихватить сменную одежду и немного еды. Потом всех — детей, стариков, женщин и мужчин — загрузили в один вагон, и поезд тронулся в неизвестном направлении.

Было очень холодно, вагоны не отапливались. Но это было не самое страшное — вскоре закончилась еда, и начался голод. Только по дороге в Казахстан (это выяснилось много дней спустя) умерла треть моих родных и знакомых. Хоронить их было не дозволено.... Их просто закапывали в снег, и, если была такая возможность, читали заупокойную молитву.

И двигались дальше.

Ехали месяц, а то и больше. Все подавленно молчали. У всех был шок. Мы понятия не имели, что нас ждет. Но ждали, конечно, самого худшего.

Так оно и случилось.

В Казахстане мы жили либо в вагончиках, либо в старых заброшенных домах. Местное население относилось к нам скорее уважительно, но их положение немногим отличалось от нашего. Поэтому выживать приходилось самим.

Работы практически не было. Оторванные от своего традиционного образа жизни, «депортированные», как нас называли, с большим трудом приобщались к жизни колхозов. Чтобы пропитаться, поздней осенью мы бродили по колхозным полям в поисках замерзшей картошки. Летом было легче — ели корни, листья и плоды растений.

Но зимой было невыносимо тяжело. Вскоре, вдобавок к холоду и голоду, разразился страшный тиф. Лечения никакого не было. Повымирали многие. Ведь никакой медицинской помощи нам не оказывали.

Помню день, когда умер мой отец. Он был единственным кормильцем в семье. Вслед за ним скончалась бабушка. Плакать не было сил, поскольку мы понимали , что и нам жить осталось не долго: поскольку еды уже не было много дней.

Помню, сижу я на пороге нашего дома — худущий, в лохмотьях — словом, обреченный , и тут вижу, проходит мимо председатель колхоза. Увидел меня и встал как вкопанный. Видимо, пришел в ужас от моего вида. И видимо, так это его ужаснуло, что велел выдать нашей семье немного зерна и поручил меня устроить на работу.

В то время зерно было на вес золота. За его кражу сажали в тюрьму. И председатель, по сути, очень многим рисковал. Но помог, спас нашу семью от голодной смерти. Всю жизнь я был благодарен эму за это.

...Один за другим умерли все мои родственники.

Все 32.

Кто-то умер от голода и холода, кого-то одолела болезнь. К своему ужасу я... привык терять близких мне людей. Но душе осталась с той поры неутихающая тупая боль.

Когда я остался совсем один, меня отдали в интернат. Там условия жизни было чуть лучше.

Так я выжил.

В 1957 году нам дали разрешение вернуться в Чечню. Тогда мне уже стукнуло 25 лет. Приехал. Смотрю, в доме, который построил мой отец, спокойно проживает какая-то приезжая семья. Я долго ходил по разным инстанциям, пока мне его не вернули. Ведь это было единственным, что у меня оставалось от той жизни".

Сейчас дедушке — почти 80. У него 6 детей, которые любят и уважают его. Несмотря на преклонный возраст, он по сей день председатель местной мечети.

" Я всегда старался жить достойно, — говорит он. — Сожалею лишь об одном — так и не смог съездить в Казахстан и посетить могилы моих родных".

Фаягуль Юнусова

23.02.2015 г.