КАЛЛИГРАФФИТИ ЭЛЬ СИДА ДАРИТ НОВУЮ ЖИЗНЬ ИСЛАМСКОМУ ИСКУССТВУ

Этот тунисско-французский художник, живо увлеченный уличным искусством, с помощью своего творчества побуждает людей задаваться важными вопросами, укреплять человеческие связи и возрождать свое наследие.

 

Эль Сид родился и вырос в пригороде Парижа в тунисской семье. Он начал распылять краски в 90-х с целью исследования своих многочисленных идентичностей и наследия. Неудивительно, что, увлекаясь первоначально хип-хопом, граффити и арабской каллиграфией, в конце концов он пришел к каллиграффити – уличному искусству, которое сочетает в себе методы граффити и арабскую каллиграфию.

 

После недавнего выступления на TED о положительном потенциале уличного искусства он остро осознал насколько сильное влияние искусство может оказать на социальные изменения. Помимо художественной красоты, его каллиграфические работы также всегда содержат фразу, несколько поэтических строк или значимую цитату, имеющую социальную направленность. Например, в 2011 году в Лос-Анджелесе он сделал следующую надпись: “Это всего лишь фраза на арабском языке”. Она была предназначена американцам, чтобы те задумались о своем негативном восприятии ислама и ассоциациях с экстремизмом.

 

 

В 2012 году у него появилась возможность расписать минарет мечети Хара в Габесе, родном городе его родителей. После того как религиозные экстремисты совершили ряд насильственных актов в исторических местах в ходе тунисской революции, Эль Сид выбрал для надписи на минарете аят из Корана, в котором говорится о терпимости: О люди! Воистину, Мы создали вас из мужчины и женщины и сделали вас народами и племенами, чтобы вы узнавали друг друга, и самый почитаемый перед Аллахом среди вас – наиболее богобоязненный… (49:13).

 

Эль Сид постоянно раздвигает свои творческие границы, потому что новый вызов является для него сильным мотивирующим фактором. Он был первым арабским художником, к которому обратился Луи Виттон, чтобы создать дизайн для своего шарфа. Шарф был украшен несколькими строками из арабской поэзии. А в начале этого года вышла книга, посвященная работам Эль Сида: в течение месяца он путешествовал по Тунису и расписывал заброшенные стены.

 

 

В интервью Aquila Style Эль Сид рассказал о своем творчестве.

 

– Недавно вы опубликовали свою первую книгу “Потерянные стены”, которую вы описываете как “личное путешествие по моей родине”. Что было самым важным, что вы узнали о своей личности/идентичности через этот проект?

 

– Я знал Тунис, но через потерянные стены я обнаружил много вещей, которых не знал. Вначале цель состояла в том, чтобы люди из других стран открыли для себя Тунис, но на самом деле я открыл свою родину сам для себя. Это заставило меня осознать красоту и глубину моего собственного наследия и истории.

 

Я узнал о борьбе некоторых моих сограждан в самых заброшенных частях Туниса. Это путешествие преобразило меня, поскольку я почувствовал более глубокую связь со своей страной, и теперь я хочу развивать там больше проектов.

 

 

– С какими трудностями вы сталкиваетесь в своей работе?

 

– Проблемы бывают разные, в зависимости от места, где я рисую. Я не использую трафареты или проектор, поэтому самая большая проблема – это всегда первая буква, которую я рисую очень внимательно, поскольку она придает баланс и ритм остальной части работы.

 

 

– MOCAfest – это объединение художников из разных слоев общества, и ваш каллиграфический проект является примером сотрудничества.

 

Какие впечатления у вас сохранились от совместной работы с другими художниками?

 

– Я сотрудничал с уличными художниками, такими как ХЕСТ, Зефа, Рубен Санчез. Смешение идей, стилей и художественных подходов – это то, к чему я стремлюсь. Я открыт для сотрудничества с художниками из разных областей, таких как музыканты, танцоры или кинематографисты, и исследую, как моя работа может взаимодействовать с другими сферами искусства. Это вдохновляет.

 

Самое запоминающееся сотрудничество у меня было с французским брендом Луи Виттон [для их проекта Foulards d’Artistes]. Когда Луи Виттон обратился ко мне, я нашел это предложение действительно интересным: привнести дух улиц в роскошный бренд. Я видел это как возможность создать столкновение, но оказалось наоборот. Я пытался найти два разных мира, особенно разделение Востока и Запада – хотя это разъединение, в которое я не верю.

 

 

Я хотел использовать этот шарф как способ показать людям, что эти “столкнувшиеся” миры на самом деле не противоречат друг другу. Венеция была идеальным примером этого. В 12 веке, несмотря на то, что Папа запретил всю торговую деятельность с арабами, венецианцы пошли против его решения, продавая оружие и древесину арабам.

 

Я выразил ценности терпимости, принятия иного и единства через визуальное представление поэмы “Венецианский карнавал”, рассказанной Таха Мохаммадом Али. Обратившись к этой поэме, я хотел отдать дань уважения городу Венеции.

 

 

– Что бы вы хотели узнать нового для вашей работы?

 

– Я надеюсь узнать больше об алфавите Джави (модифицированный арабский алфавит, используемый для записи малайского языка – прим. Исламосфера) и учиться на опыте людей. Все дело в человеческом опыте. Я использую свое искусство как предлог для встреч с людьми. Всегда легко начать разговор с незнакомцем, когда вы говорите об искусстве или культуре.

 

 

– Какой из ваших проектов вас сейчас больше всего волнует?

 

– Я всегда остаюсь сдержанным в отношении предстоящих проектов. Сейчас я работаю над новым проектом, который надеюсь реализовать до конца года.

 

 

– Каким группам людей вы предоставляете голос через ваше искусство?

 

Я никого конкретно не представляю. Я просто пытаюсь быть послом своей культуры через искусство. Открытый разговор – это то, что устанавливает понимание между людьми и это является целью моего творчества. Говорить о проблемах, вести дебаты с уважением и с учетом других мнений.

 

Я считаю себя частью этого удивительного движения, которое многие называют “возрождением исламского искусства”. Граффити актуально для нашего времени и поколений. Тот факт, что арабская каллиграфия возрождается через граффити, дает каллиграфии новое дыхание и позволяет ей достигать новых аудиторий. Это помогает сохранить наследие по-новому.

 

Я надеюсь, что все больше и больше молодых художников обратятся к своей культуре и истории, чтобы создавать произведения искусства, которые покажут красоту и разнообразие их общества.